На основе воспоминаний константиновцев - участников ликвидации последствий аварии
26 апреля 1986 г. на энергоблоке №4 Чернобыльской АЭС, что в двух километрах от города Припять и восемнадцати километрах от города Чернобыль, произошел взрыв атомного реактора - одна из крупнейших в мировой истории техногенных катастроф. Уже в мае-июне из Константиновки, как и из других городов Донецкой области, в район ЧАЭС были направлены пожарные, сотрудники милиции, медработники, военнообязанные.
Здесь они работали посменно. Те, кто набирали максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место приезжали другие. Всего из Константиновки за период с 1986 по 1990 год было командировано 648 человек.
Одними из первых на ликвидацию последствий аварии ядерного реактора были направлены пожарные. По Константиновке большинство откомандированных были из военизированных частей СВПЧ-40 и СВПЧ-41 (поздее вместе с другими частями составившие 10-й военизированный пожарный отряд г. Константиновки). Всего за 1986-1991 гг. откомандировано 17 человек. Константиновские пожарные, как и все из Донецкой области, входили в состав Донецкого пожарного батальона по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Командировочные предписания телефонограммой приходили из областного исполкома. В них не всегда указывались сроки командировки.
В числе первых (июнь-сентябрь 1986 г.) на ликвидацию аварии прибыли: Кобзев Александр Александрович (заместитель командира батальона пожарной части г. Припять), Шаповалов Валентин Николаевич (ППЧ-97; в Иванково - замбатальона пожаротушения), Лоза Александр Иванович, Лютый Александр Федорович, Геращенко Сергей Юрьевич (водитель на пожарной станции). В их работу входило тушение торфяных пожаров, дезактивация транспорта и жилых зданий, дежурство.
Вспоминает В. Шаповалов (на фото): «25 июля 1986 года я, Геращенко С.Ю., Кобзев А.А. отправились в сборочный пункт Часов-Яра, где был сбор всех откомандированных из Донецкой области. В командировку не брали тех, у кого двое детей или возраст меньше 25-ти лет. Многие ребята, попавшие в Часов-Яр, прошли только армию и не владели навыками тушения пожаров. Здесь ребята в течении суток проходили подготовку по мерам предосторожности от радиоактивного излучения и собственно тушения пожаров. Ребят снабдили военной формой, респираторами.
После того, как все прошли инструктаж, нас отправили в Чернобыль, где был организован палаточный городок. Из вертолета фиксировали пожары и сообщали в пожарные отделения, откуда выезжали группы на тушение, зачастую это были торфяники. Выезжали почти каждый день, т.к. торфяники возгорались из-за жаркой июльской погоды. В силу неопытности многих ребят моей задачей было постоянное обучение молодого поколения. При выезде на горящий торфяник – впереди пожарных шел дозиметрист, который вел отряд по менее радиационным местам. А далее шла наша работа – рыть траншеи вокруг торфяника и заливать его водой. На самой ЧАЭС в то время с крыши сбросили графит, а из подвалов производили откачку радиоактивной воды в специальные бассейны. Там работали так же шахтеры из Донбасса. Откачивали воду очень быстро, потому что ядро раскаленное, а внизу вода, и в случае прорыва пола - при соприкосновении с водой - последствия были бы еще страшнее.
После каждого выезда обязательно баня и сменная одежда, таким образом защищались от радиоактивной пыли. На каждом выезде с нами были накопители в виде таблетки, которую каждый день забирали, проверяли и делали отметки в карточках учета радиации.
Для того чтобы проехать в тридцатикилометровую зону отчуждения нужен был специальный пропуск. На лобовом стекле пожарных машин был пропуск «Всюду» потому, что сама обстановка требовала, что нам нужно было немедленно проехать к месту пожара. Везде стояли посты, на которых проверяли дозу загрязнения машины и если доза превышала норму, то там стояли помывочные пункты и машину мыли (полностью всю и снаружи и внутри) и только после этого пропускали.
На территории встречали и людей, которые не смотря на сложившиеся условия продолжали жить здесь. Мы им отдавали газировку, хлеб, что-то из продуктов, которые брали с собой на выезды».
За безупречную работу, мужество и героизм, проявленные при ликвидации последствий аварии на ЧАЭС константиновец Александр Кобзев (на фото) был награжден знаком «Лучший работник пожарной охраны». Он был единственным человеком из всего Донецкого батальона, кто заслужил эту награду. Валентин Шаповалов за самоотверженную работу был награжден именными наручными часами. Многие пожарные удостоились грамот и благодарностей.
Единственной женщиной из пожарных частей Константиновки стала Колюбаева Галина Николаевна (СВПЧ-40) (на фото возле памятника ОВПО-4 г. Чернобыля справа), которая работала диспетчером пожарной охраны. В командировочном предписании Донецкого исполкома был указан срок командировки 6 месяцев (вахтовый метод - месяц через месяц). Направлена в Чернобыль 20 мая 1990 г. Вот что она воспоминает: «В городе поселили по адресу ул. Кирова 38, кв. 4. На месте выдали: рабочую, транспортировочную одежду для передвижения по городу. В 1990 году командировочных в Чернобыле было 14 тысяч.
Там я работала диспетчером на пульте пожарной охраны, сутки через сутки. В обязанности входило принимать звонки и решения по ним. Нас снабдили накопительными таблетками, в части был доз-контроль, на вахте дежурил медицинский персонал (до 1994 г.).
Среди сотрудников был "сухой закон", а вот военным наоборот выдавали красное сухое вино как антидот, для выведения радиации из организма.
В городе жизнь продолжалась - работали магазины, ДК. Зона, в которой мы находились, была обнесена колючей проволокой, выезд через четыре КПП, на которых измеряли уровень радиации: если дозиметр на что-то реагировал («звенел»), заставляли снимать одежду, проверяли сумки. Все, что было радиоактивно - оставляли. Находясь там, люди сами пропитывались радиацией, и приезжая домой часть её передавали своим родным в процессе общения.
По окончании командировки начальник отряда предложил перейти штатным сотрудником и я согласилась. С мая 1991 г. до 10 октября 1998 г. проработала штатным сотрудником в ОВПО–4».
Не оставались в стороне и медики Константиновки, которые в составе медицинского отряда принимали участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
26 мая 1986 года в Чернобыль отправилось 25 медработников из всех больниц - врачи, медсестеры, а так же водители.
Среди откомандированных были медработники из лаборатории Константиновкой центральной районной больницы (ЦРБ). В экспозиции краеведческого музея представлена фотография лабораторной службы ЦРБ, сделанная в 1984 году. Из запечатлённых на ней четыре врача в 1986 году стали ликвидаторами аварии на ЧАЭС: Некрасова Л.П. - заведующая лабораторией психбольницы (1-й ряд справа), Саморукова Л.И. – врач-лаборант ЦРБ (2-й ряд слева), Марченко О.А. – врач-лаборант ЦРБ (2-й ряд в центре), Величко Л.М. – врач-лаборант ЦРБ (2-й ряд 2-я справа). А так же заведующая лабораторией ЦРБ В.Н. Скубак.
Из воспоминаний врача-лаборанта Ольги Марченко: «Константиновские и краматорские медработники автобусами отправились в Киев, в сопровождении 15 машин скорой помощи. Когда проезжали под Полтавой, нам выдали препараты йода для того, чтобы провести заместительную терапию - наполнить щитовидку йодом. После остановки в Киеве всех удивило состояние деревьев, леса были черные, листья которых были сгоревшими в конце мая; на обочинах дорог была специальная жидкость, которая предотвращала поднятие радиоактивной пыли. Приехали в пгт Полесское (44 км от г. Чернобыль, 20 км от ЧАЭС). Из него все население было эвакуировано.
Здесь медработники были разделены. Часть медиков отправлены в стационар, где работала В.Н. Скубак, тут проходили лечение пожарные, которые получили большую дозу радиации. Другая часть работала в бригадах скорой помощи, где работала я и Л.И. Саморукова. Бригады (врач, медсестра, водитель и лаборант) ездили по населённым селам, где не эвакуировали население, предприятиям и военным пунктам. Ездили в тридцатикилометровую зону отчуждения, это сёла: Кавшиловка, Вильча, Диброва, Бобер. Брали анализы крови на проверку уровня лейкоцитов (многие люди знали свой уровень лейкоцитов т.к. до этого здесь работали донецкие медики). Лаборант с собой имел микроскоп и сразу выдавал справку об уровне лейкоцитов. Если уровень лейкоцитов был не в норме (меньше 4000 лейкоцитов), таких людей эвакуировали в стационар, т.к. у них развилась радиационная болезнь. По статистике зараженных было очень много.
Во время выездов медработники не надевали спецодежду, работали без масок и респираторов, т.к. это не спасало от доз радиации. Никаких дозиметров и таблеток-накопителей не выдавали. Впоследствии у многих медработников появился металлический привкус во рту, у меня опухли ноги, и пришлось разрезать всю обувь». В начале июня 1986 г. по истечении 11 дней, Ольгу Марченко откомандировали обратно в Константиновку, где она продолжала работать в ЦРБ. Позднее ее обследовала группа врачей из Донецка, но с результатами обследования её не ознакомили.
Одним из врачей, работавших в зоне отчуждения, был Балычев Валерий Викторович, который обслуживал несколько деревень. Иногда на машине, иногда пешком, не один километр приходилось ему преодолевать с целью оказания помощи жителям, оставшимся и не желавшим уехать. Впоследствии за свой труд он был награждён грамотой Министерства.
Из Константиновки были откомандированы и сотрудники милиции. Так, в мае 1986 года в г. Припять был направлен оперуполномоченный уголовного розыска младший лейтенант Юрий Сологуб (на фото первый слева, г. Чернобыль). Работа его заключалась в том, чтобы проверять сохранность опечатанного жилья граждан, ведь было известно немало случаев мародерства. Приходилось участвовать и в расследовании преступлений, и дежурить на контрольно-пропускных пунктах, и привозить жителей в родные дома на короткое время, чтобы забрать забытые в спешке документы. Пробыл в Припяти с мая по декабрь 1986 года. Степень облучения полученная им очень высокая. По возвращении Ю. Сологуб долго лежал в госпитале, от радиации стали разрушаться кости, позвоночник.
Старшина милиции Александр Хотенков прибыл в г. Припять 4 января 1987 года. В задачи его батальона входила охрана объектов, находящихся на зараженной территории, от проникновения посторонних лиц и разграбления имущества, т.е. мародёрства. 87 выездов для патрулирования в опасную зону произвел молодой старшина. Были случаи задержания мародеров, но, в основном, как признается ветеран, не чистыми на руку были люди, которые проводили различные работы на охраняемой территории.
Как вспоминают ликвидаторы, радиация сильно повлияла на всё живое в зоне отчуждения. Изменилась природа, поведение птиц и животных. После взрыва очень быстро стала расти трава, была очень высокой. Ягоды на рябине, как вспоминает Ю. Сологуб, были величиной с приличную вишню, а обычные мухи к осени выросли до размеров шмеля. Птиц не стало ни в Припяти, ни в лесах. Собаки и кошки, оставленные своими хозяевами без присмотра, долго без пищи находиться не могли, поэтому при появлении человека старались подойти поближе. Но и тут ждала опасность - на шерсти животных уровень радиации во много раз превышал допустимый, шерсть у них выпадала клочьями. Когда начала поспевать клубника, ягоды достигали до 100 грамм веса. Ничего из произрастающих растений принимать в пищу было нельзя. Коров доили, но молоко в пищу не употребляли – выливали на землю. Как вспоминает Г. Колюбаева: «Ловили щук, их проверяли дозиметристы. Голова «звенит», а туловище нет. Вот мы отрезали головы и ели такую рыбу».
Проведённые часы, дни, месяцы в зоне отчуждения серьёзно отразились на здоровье людей. По возвращении в Константиновку участники ликвидации стали испытывать на себе последствия радиационного облучения. Для оказания им квалифицированной медицинской помощи в 1991 г. в Константиновке был создан реабилитационный центр. На учет в центре были поставлены все, кто принимал участие в ликвидации аварии. Возглавил его Панченко Олег Александрович (и сегодня является директором, доктор медицинских наук, заслуженный врач Украины, профессор). Он вместе со своими коллегами занимался разработкой методик по лечению больных вследствие радиационного облучения. Сегодня это учреждение носит название Научно-практический медицинский реабилитационно-диагностический центр МЗ Украины. В его стенах медиками постоянно спасается здоровье и жизни ликвидаторов аварии.
Последствия лучевой болезни тяжёлые. Председатель «Союза Чернобыль» В. Кабанец предоставил статистику смертности участников ликвидации аварии на ЧАЭС по городу и району: «Согласно спискам от 2012 г. Константиновского Управления труда и социальной защиты населения, с 1988 по 2012 года умерло 186 чернобыльцев. За последние шесть лет (2005-2011 гг.) умерло 98 чернобыльцев». На сентябрь 2013 г. количество умерших составило более 200 человек.
Сейчас в Константиновке участники ликвидации последствий аварии на ЧАЭС объединены в две общественные организации: «Союз Чернобыль» и «Константиновский Союз «Инвалиды Чернобыля»».
Константиновская городская общественная организация «Союз Чернобыль» была создана в начале 90-х годов. Первым председателем союза был Юрий Любач, затем Леонид Нестеров (2000-2004), с апреля 2004 года - Владимир Кабанец. По состоянию на март 2014 г. на учете в организации состояло 20 человек. Самыми активными членами организации являются: Глушко Н., Колесник Ю., Котов В., Ларионов Г., Хотенков А., Чудайкин В., Штабовенко И. Средний возраст ликвидаторов аварии на ЧАЭС составляет 60 лет, что составляет и подавляющее возрастное большинство.
Общественная организация «Константиновский Союз «Инвалиды Чернобыля»» была создана в 2009 году. Председатель общественной организации - Александр Дерека. По состоянию на март 2014 г. на учете в организации состояло 74 человека. Самыми активными членами организации являются: Бондаренко А., Нарожный Г., Караянц Р., Власенко П., Котов В., Воробьев В., Видиней Р.
В ноябре 2013 года в сквере по ул. Циолковского состоялось открытие Мемориала памяти участникам ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. На мраморных досках мемориала навсегда вписаны фамилии участников ликвидации, не доживших до наших дней.
В городе чтят и помнят людей, которые ценой своего здоровья и жизни ликвидировали последствия аварии на Чернобыльской атомной станции.
Немає коментарів:
Дописати коментар