Ложь на весах Чернобыля

Алла Ярошинская — философ, политик и беллетрист. Ее документальная повесть «Чернобыль. Совершенно секретно» удостоена Альтернативной Нобелевской премии (1992, Швеция). Первая в мире «Ядерная энциклопедия», вышедшая под ее редакцией (1996), признана национальным достоянием. Автор более двух десятков книг. Народный депутат СССР горбачевского призыва. После распада Советского Союза — советник Бориса Ельцина. Работала в ООН, в сфере проблем ядерного нераспространения. Вице-президент международной неправительственной организации «Ученые и инженеры за глобальную ответственность».

В романе «Преступление без наказания. Чернобыль 20 лет спустя» автор впервые публикует новые секретные документы преступлений властей против 9 миллионов жертв глобальной ядерной катастрофы. Читатели узнают смертельные — в прямом смысле — подробности чернобыльского сопротивления; имена известных либеральных деятелей, ставших позорными ядерными лоббистами; независимые исследования, камня на камне не оставляющие от лживой придворной медицины, и многое другое.

Публикуем отрывки из книги, раскрывающие преступный механизм сотворения государством большой чернобыльской лжи.

Тайная канцелярия власти

О том, что взорвался 4-й блок Чернобыльской АЭС, об увеличении фоновых значений мы узнавали из «вражеских» радиоголосов за закрытой дверью кухонь. Наша же «руководящая и направляющая» сообщила об аварии лишь на третий день — двумя строчками, как сквозь зубную боль.

Официальная медицина героически молчала почти две недели. Наконец министр здравоохранения УССР А. Романенко разразился рекомендациями: закрывать форточки и вытирать ноги. Его убогое выступление спровоцировало еще большую панику.

А Первого мая миллионы людей вышли на демонстрации. В Киеве на Крещатике дети в национальных костюмах, вдыхая радиоактивный угар, плясали, услаждая глаз партийных бонз на трибунах. «Золотые» же их наследники были спешно отправлены подальше от беды.

К этому времени уже вовсю работала партийная адская машина. С одной стороны, по производству лжи для страны и мира — «Правда» воспевала самую лучшую аварию под циничными заголовками «Соловьи над Припятью», «Сувениры из-под реактора» и т.п.; с другой — по производству преступных тайных постановлений и распоряжений. В моем чернобыльском архиве до сих пор хранятся добытые секретные документы партии и правительства. За них уже заплачено десятками тысяч смертей ликвидаторов и жертв катастрофы, потерей здоровья и качества жизни девяти миллионов людей, до сих пор выживающих в зонах поражения.

Вот один из тайных документов — «Распоряжение Третьего главного управления Министерства здравоохранения СССР от 27 июня 1986 г. „Об усилении режима секретности при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС“: « (…) 4. Засекретить сведения об аварии. 8.Засекретить сведения о результатах лечения. 9.Засекретить сведения о степени радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Начальник третьего главного управления МЗ СССР Шульженко».

Еще одна страшная бумага — «Разъяснение центральной военно-врачебной комиссии МО СССР» от 8.07.87 г., № 205: « (…) 2. Наличие острых соматических расстройств, а также признаков обострения хронических заболеваний у лиц, привлекавшихся к ликвидации последствий аварии и не имеющих ОЛБ (ОЛБ — острая лучевая болезнь. — А.Я.), не должно ставиться в причинную связь с воздействием ионизирующего облучения. 3. При составлении свидетельств о болезни на лиц, ранее привлекаемых к работам на ЧАЭС и не перенесшим ОЛБ, в пункте 10 не отражать факт привлечения к указанным работам и суммарную дозу облучения, не достигшую степени ЛБ. Начальник 10-й ВКК полковник медицинской службы Бакшутов».

А этот преступный циркуляр выдала уже сама правительственная комиссия по Чернобылю — «Перечень сведений по вопросам аварии на ЧАЭС, которые не подлежат опубликованию в открытой печати, передачах по радио и телевидению», № 423 от 24 сентября 1987 г. В нем тоже предписывается засекретить: «2.Сведения о показателях ухудшения физической работоспособности, потери профессиональных навыков эксплуатационного персонала, работающего в особых условиях на ЧАЭС, или лиц, привлеченных по ликвидации последствий аварии».

Многие годы к самым секретным партийным документам не было никакого доступа. Мне удалось пробиться к ним только в 1991-м, когда в качестве народного депутата СССР я работала в Комиссии Верховного Совета по расследованию действий должностных лиц в связи с аварией на ЧАЭС. После запрета Компартии началась передача ее архивов, и мы наконец получили секретные протоколы оперативной группы политбюро по аварии на ЧАЭС.

В один из декабрьских дней 1991-го, когда СССР уже был в процессе самоликвидации и парламент доживал последние месяцы, подъехав к зданию на Новом Арбате, где размещалась наша комиссия, увидела, что на машину грузят депутатские архивы. Меня вдруг осенило: вот сейчас и секретные партийные протоколы будут вывезены, и никто их больше не увидит! А мы ведь не успели их даже прочитать.

И я решила во что бы то ни стало сделать их копии. В кабинете открыла сейф и вынула увесистую пачку документов. Я видела их впервые, но, пролистав, поняла, что это настоящее сокровище с грифом «совершенно секретно», с печатями политбюро и подписями советского руководства. Я тут же отнесла сорок секретных протоколов — почти 600 страниц текста — в копировальное бюро. (Тут надо пояснить, что в то время в СССР их практически не было.)

Но копии я не получила. «Вето» наложил некто Владимир Пронин из второго секретного сектора ВС СССР. Это был шок: оказывается, за всеми действиями депутатов в стенах Верховного Совета следили спецслужбы! Я зашла к начальнику спецчасти секретариата ВС СССР Анатолию Бурко и с негодованием объяснила, что я еще депутат и что имею право. Он же невозмутимо изрек, что не может позволить их копировать без разрешения. А чтобы получить разрешение, я должна обратиться в организацию, которая их засекретила, и вот тогда... Напомню, это было после августовского путча 1991-го. Уже президент России Борис Ельцин запретил КПСС, а некоторые члены ее политбюро обдумывали жизнь в «Матросской тишине».

Я забрала документы и по спецсвязи позвонила Вадиму Бакатину, новому шефу КГБ, которого Горбачев назначил вместо бывшего — Виктора Пуго, покончившего самоубийством после провала заговора. Я просила Бакатина помочь мне. Его ответ потряс: «Я не могу ничем помочь. Это не наши кадры. Они мне не подчиняются». Так я случайно узнала, что в ВС СССР существовала тайная организация, которая подчинялась непосредственно, как сказал Бакатин, его председателю и «мониторила» все действия депутатов.

В общем, я поняла, что никто мне не поможет. Как и то, что я не могу просто так возвратить этот клад в сейф и забыть. На «автопилоте» я положила протоколы в сумку и вышла на улицу. Что дальше? Я решила пойти в «Известия». Здесь нашелся вожделенный ксерокс, и я вернулась обратно уже с двумя сумками — оригиналами и копиями.

Положив обратно в сейф оригиналы, я задумалась: в стране все так зыбко, а если коммунисты завтра снова окажутся у власти, что будет с моей семьей после того, как я напечатаю статью об этих протоколах? Они скажут, что ничего такого не было, что я все это придумала. И — правильно! — я окажусь там, где сидят путчисты. Я снова открыла сейф, вынула оттуда первый протокол — оригинал — и на его место положила копию. (Господи, прости!)

Когда в «Известиях» вышла моя статья, позвонил директор Госархива Рудольф Пихоя. Он удивленно спрашивал, где я взяла эти документы. У него их не было!

И спустя почти 20 лет, разбирая свой чернобыльский архив, я думаю о том, что главный и самый страшный изотоп, вылетевший из жерла реактора, как раз и отсутствует в таблице Менделеева. Это — ложь-86. Обман столь же страшен, сколь глобальна сама катастрофа.

Секретно:
беременных и детей — в «черную» зону!

Первое заседание оперативной группы политбюро состоялось 29 апреля 1986 г. Начиная с 4 мая в оперативную группу идет поток сообщений о госпитализации населения.

«Секретно. Протокол № 5. 4 мая 1986 г. присутствовали: члены Политбюро ЦК КПСС тт. Рыжков Н.И., Лигачев Е.К., Воротников В.И., Чебриков В Л., кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС тт. Долгих В.И., Соколов С.Л., секретарь ЦК КПСС Яковлев А.Н., министр внутренних дел т.Власов А.В.

(…) Сообщение т. Щепина (первый зам. министра здравоохранения СССР. —А.Я.)… Принять к сведению, что по состоянию на 4 мая всего госпитализировано 1882 человека. Общее число обследованных достигло 38 тысяч человек».

«Секретно. Протокол № 7. 6 мая 1986 г. (…) по состоянию на 9-00 часов 6 мая общее число госпитализированных составило 3454 человека. …число пораженных лучевой болезнью составляет 367 человек».

Судя по протоколам, количество больных растет с каждым днем. Счет идет уже на тысячи.

«Секретно. Протокол № 12. 12 мая 1986 г. (...) На стационарном обследовании и лечении находятся 10 198 человек, из которых 345 человек имеют признаки лучевого заболевания».

Как соотнести эту динамику с упорным молчанием в партийных СМИ о тысячах больных и ложью о том, что «здоровью людей ничего не угрожает»?

После того как на больничных койках оказалось больше десяти тысяч облученных, вдруг началась их повальная выписка. Похоже, чем сильнее расползалась радиация, тем здоровее становился советский народ.

А вот и отгадка внезапного чудесного «исцеления».

«Секретно. Протокол № 9. 8 мая 1986 г. (...) Минздрав СССР утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, превышающие прежние в 10 раз. В особых случаях возможно увеличение этих норм до уровней, превышающих прежние в 50 раз (! — А.Я.)». Под эти нормы «подогнали» даже беременных женщин и детей!

Чтобы скрыть масштабы поражения населения радиацией, в Кремле шли на все. Не минуло и двух месяцев после отселения людей из «черной» зоны (как называл в секретных письмах первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий 30-километровую зону), как власти спешно начали обратный процесс: реэвакуации!

«Секретно. Подлежит возврату в Особый сектор Управления делами Совета Министров СССР. Протокол №29. (…) 23 июня 1986 года. (…)Заключение о возможности возвращения детей и беременных женщин в районы, где уровни радиации находились в пределах от 2 до 5 мР/час. 1. Разрешить реэвакуацию (возвращение) детей и беременных женщин во все населенные пункты, где общая расчетная доза не будет превышать 10 бэр за первый год (всего 237 населенных пунктов)», а там, «где расчетные дозы облучения (без ограничения потребления загрязненных продуктов) превысит 10 бэр, — с первого октября 1986 года …(174 населенных пункта) … Израэль, Буренков, Александров». Это при том, что месяцем ранее глава Госкомгидромета Юрий Израэль секретно докладывал: «Территории с уровнем радиации более 5 мР/час (…) признаны опасными для проживания населения. (…) На территории с уровнем радиации менее 5 мР/час требуется введение жесткого контроля за радиоактивностью продуктов питания, особенно молока».

Интересно сравнить это с секретным «Докладом начальника химических войск Министерства обороны СССР В. Пикалова на совещании в ЦК КПСС от 15 июня 1987 г.». В нем отмечено: «… в «рыжем» лесу за счет повалки и консервации леса (засыпки песком) уровни радиации снижены с 5 Р/ч до 7, 5 мР/ч, что превышает допустимые значения в 15 раз». «Рыжим» называли лес вблизи АЭС, который был умерщвлен ядерным взрывом. Получается, беременных женщин и детей реэвакуировали почти что в «рыжий» лес!

И ни у кого не дрогнула рука — росчерком пера загнали обратно в ядерное гетто и беременных, и детей!

Недавно, разбирая свой чернобыльский архив, я наткнулась на сенсационный документ, в котором впервые речь идет о конкретных дозах, полученных в первые месяцы после катастрофы.

26 мая 1987 г. министр здравоохранения УССР А.Романенко в письме министру здравоохранения СССР Е.Чазову «О ходе выполнения приказа МЗ СССР№527-дсп от 13.04.1987 г.» под №428с с грифом «секретно» и штампом «Без права публикации» сообщает: «В районах с повышенной радиацией в Киевской, Житомирской и Черниговской областях проживает 215 тыс. человек, в т.ч. 74, 6 тыс. детей. ...выявлено 39, 6 тыс. больных, ранее не состоящих на учете. …Всего за год было госпитализировано 20,2 тыс. человек, из них около 6 тыс. детей».

А теперь — внимание! «В первые месяцы после аварии на ЧАЭС было проведено дозиметрическое обследование щитовидной железы у всех детей. У 2,6 тыс. детей (3,4%) из них было выявлено содержание радионуклидов йода, превышающее 500 бэр».

Хочу заметить, что это страшное письмо датировано 13 апреля 1987 г. Значит, уже почти год как вступили в действие повышенные в 10—50 раз дозы из секретных протоколов политбюро. Значит, реально таких детей больше в 10—50 раз, и настоящие дозы тех, кто попал в это письмо, также в 10—50 раз выше. Даже по оценкам самых отъявленных медицинских ортодоксов рак щитовидки наступает после 100 бэр.

В докладной записке от 16 ноября 1987 г., №3634с под грифом «секретно» и штампом «Без права публикации» Чазов сообщает в ЦК КПСС: «На 30.09.1987 г. диспансерным наблюдением охвачено 620 016 человек. С целью проведения углубленного обследования и уточнения диагноза заболеваний, выявленных при диспансерном обследовании, но не связанных с воздействием облучения, госпитализировано 5213 человек». Получается, Романенко сообщает ему, что только за год более чем у 2,5 тысячи детей в щитовидках накоплено по 500 бэрйода-131 (то есть это рак), а Чазов докладывает в ЦК, что вокруг тишь да гладь!

Через несколько лет после аварии академик Л.Ильин, патриарх печально известной концепции «35 бэр за 70 лет», вынужден был признать, что «если снизить ее, то… речь коснется переселения более полутора миллионов людей... Общество должно взвесить весь риск и всю выгоду от такой акции».

Слушая его тогда, думала: кто же он — врач, благоговеющий перед каждой жизнью, или бухгалтер: жизнь — туда, жизнь — сюда — какая разница? А ведь впоследствии сам академик вынужден был признать, что «один миллион 600 тысяч детей имеют дозовые нагрузки, которые нас волнуют, надо решать вопрос, как поступать дальше».

Из протоколов стало ясно: их дозовые нагрузки исчислялись с помощью новейших рецептов официальной науки под цековским грифом «секретно». А если посмотреть на них с точки зрения нравственного императива недопустимости жертв, исповедуемого в цивилизованных странах, то на сколько еще надо умножить?

Мясо с цезием подано, товарищи!

«Секретно. Протокол № 32. 22 августа 1986 г., п.4 (...) Принять к сведению сообщение т. Мураховского В.С. о том, что... разработаны рекомендации и мероприятия по ведению агропромышленного производства на территориях с разной плотностью загрязнения долгоживущими изотопами».

Кремлевские мудрецы не могли не знать, что буренки приносят радиоактивное молоко с пастбищ, удобренных даже одним кюри цезия-137 на квадратный километр.

Там же, п.10: «...Считать целесообразным заложить в государственный резерв мясо с повышенным содержанием радиоактивных веществ, находящееся на хранении, а также подлежащее закупке в текущем году».

«Совершенно секретно. Постановление Политбюро ЦК КПСС от 8 мая 1986 г. Записка т. Мураховского В.С. (…) Секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачев. (…) При забое крупного рогатого скота и свиней установлено, что обмыв животных водой, а также удаление лимфатических узлов приводит к получению пригодного для употребления мяса».

Интересно, а куда они девали «удаленные лимфатические узлы»? Их ведь тоже можно было пустить советским школьникам на пончики!

«Секретно. Приложение к п.10 протокола № 32 (...). При переработке скота из зоны, расположенной на следе выброса Чернобыльской АЭС, часть вырабатываемого мяса содержит радиоактивные вещества (РВ) в количествах, превышающих допустимые нормы. В настоящее время на холодильниках мясной промышленности ряда областей Белорусской ССР, Украинской ССР и Российской Федерации находится на хранении около 10 тысяч тонн мяса с уровнем загрязнения РВ от 1,1*10-7 Ки/кг до 1,0*10-6 Ки/кг, в августе-декабре текущего года ожидается поступление из производства еще 30 тыс. тонн такого мяса».

А дальше идет трогательная рекомендация: «Для того чтобы не допустить большого суммарного накопления РВ в организме людей от употребления грязных продуктов питания, Министерство здравоохранения СССР рекомендует максимально рассредоточить загрязненное РВ мясо по стране (подчеркнуто мною. — А.Я.) и использовать его для выработки колбасных изделий, консервов и мясных полуфабрикатов в соотношении один к десяти с нормальным мясом... Для использования указанного мяса на пищевые цели и обеспечение выпуска продукции в соответствии с требованиями Минздрава СССР с учетом его десятикратного разбавления незагрязненным мясом необходимо организовать его переработку на мясокомбинатах большинства областей Российской Федерации … Мураховcкий».

Но и это на практике оказалось не совсем так. В 2002 г. в газете «Спасение» бывший работник подсобного хозяйства ЦК КПСС, ставший экспертом по Чернобылю, А.Поваляев рассказывал: «Мясо животных, которых забили в Чернобыле, было непригодно в пищу, в нем содержание цезия-137 было раза в четыре-пять выше нормативов того времени. Мы разместили его в холодильники. И стали отпускать мясоперерабатывающим комбинатам порциями с инструкцией: добавлять к чистому мясу по 20% („грязного“)».

Еще одно приложение к протоколу № 32: «С 1 августа по всей территории СССР вступил в силу норматив на допустимый уровень содержания радиоактивных веществ в молоке, равный 1*10-8 ки/л („чистое“ молоко — в минус 12-й степени. — А.Я.). …Продукция, производимая в установленных районах, не подлежит поставке на экспорт».

Особая забота о «бесперебойном снабжении населения молоком», не правда ли? Нет «чистого» — повысили норматив, и «грязное» сразу стало «чистым». Но на экспорт — нельзя, поить радиоактивными отходами только свое население. Ведь в тайных бумагах все сходится, все — в нужных партии, правительству и Западу нормах, дозах, пределах.

Только через пять лет после аварии, после депутатских запросов, прокуратура Союза наконец возбудила уголовное дело и по «фактам засекречивания информации от населения», что привело к его «значительному переоблучению», и по реализации «грязной» продукции.

Вот что отвечал на мой депутатский запрос зам. генерального прокурора СССР В.И. Андреев: «…за период с 1986 года по 1989 год в указанных зонах произведено выше допустимых уровней загрязнения 47,5 тысячи тонн мяса и 2 миллиона тонн молока. Указанные обстоятельства повлекли загрязнение радиоактивными веществами продуктов питания практически по всей стране и могут оказать отрицательное воздействие на состояние здоровья населения».

И далее: «Указанные обстоятельства ставили в опасные для проживания условия около 75 миллионов человек (страшная цифра, читатель, она подтверждается полузакрытым докладом официоза. — А.Я.) …и создавали условия для повышенной смертности, увеличения числа злокачественных новообразований, увеличения количества уродств, наследственных и соматических заболеваний, изменения трудоспособности населения.

…Только у 1,5 миллиона человек (в том числе у 160 тысяч детей в возрасте до 7 лет), на момент аварии проживающих в зоне наибольшего загрязнения йодом-131, дозы облучения щитовидной железы составили у 87 процентов взрослого и 48 процентов детского населения 30 бэр, у 11 и 35 процентов, соответственно, от 30 до 100 бэр, у 2 процентов взрослого и 17 процентов детей — свыше 100 бэр».

Распался Союз. Не стало прокуратуры СССР. Даже в Болгарии прошел судебный процесс над теми, кто лгал народу о радиации. А у нас, где и случилась вселенская катастрофа, виноватых в чернобыльском беспределе не было ни при партократах, призывающих «усиливать пропагандистские мероприятия, направленные на разоблачение лживых измышлений буржуазных органов информации и спецслужб о событиях на Чернобыльской АЭС», ни при демократах: суверенные прокуратуры хранят гробовое молчание.