Автор: Елена Шелест
Евгений Плеханов (на фото слева) видел это (на фото справа) своими глазами двенадцать раз! Фото Константина Башлыкова
29 августа 1949 года в СССР состоялось испытание первой атомной бомбы. Всего до октября 1990 года, когда был объявлен мораторий, в СССР было произведено 715 ядерных испытаний. Из них четыре (!) – на территории Республики Коми и ещё 10 – в непосредственной близости от её границ – в Пермской и Архангельской областях. Что мы знаем об этом? Да практически ничего, ведь до сих пор всё, что связано с ядерными взрывами, является государственной тайной.
Плоды демократии
Первая тщательно процеженная и отфильтрованная информация стала просачиваться в прессу в начале 90-х. Точнее, сразу после того как на Новой Земле прогремел последний взрыв. Спустя три дня после него на остров, кстати, летали три жителя Коми: Анатолий Таскаев, директор Института биологии Коми научного центра, Игорь Шпектор, в то время депутат Верховного Совета Коми АССР, и журналист Андрей Расторгуев. Предшествовали их поездке две телеграммы, посланные в Москву от депутатов Коми. В первой было возмущение, почему, мол, правительство продолжает заниматься опасными испытаниями в обстановке секретности? (Тем более что до сих пор не известно, как влияют эти испытания на людей, живущих в непосредственной близости от полигона). Во второй была просьба разрешить вылететь на Новую Землю группе контролёров. 90-й год, разгул демократии, Москва «махнула рукой»: летите куда хотите!
Сам полигон, как рассказывал Расторгуев, его не впечатлил. Несколько домиков вахтовиков, будка КПП, гора, в недрах которой проводился взрыв... Замерили радиометром показания – уровень радиации в норме. Все продукты сгорания остались в штольне. За пределы шахты не вышли даже газы. «С точки зрения экологии, это был идеальный взрыв», – подтвердил и Таскаев.
Но это был, повторим, 90-й год и подземные испытания. До 1964 года ядерные бомбы испытывали совсем по-другому.
Не жалели никого...
Испытывалось ядерное оружие в самой примитивной форме. Бомбы огромной мощности просто сбрасывали с самолёта. Никакой специальной защиты у тех, кто находился внизу, не было. «Красное знамя» рассказывало об этом со слов Евгения Плеханова, единственного на сегодня «новоземельца», проживающего в Коми. 18-летним призывником попал он на Северный флот и 27 месяцев отслужил на архипелаге Новая Земля. С сентября 1958 по октябрь 1960. За это время здесь, по его словам, прогремело 12 взрывов. Все «ядерные грибы», выраставшие после взрывов, матрос Плеханов по заданию командования... фотографировал.
Страна ковала «ядерный щит». В безумной гонке с Америкой у СССР не было времени на раскачку, так же как у командиров подразделения особого риска не было права на жалость. Всё живое, попадавшее в зону взрыва, сгорало заживо: птицы, песцы, олени, белые медведи... Да что там! Людей тоже не особо берегли. В сентябре 1957 года, как вспоминает сослуживец Плеханова, ныне проживающий в Котласе, Николай Ордин, случилось так, что бомба упала и не взорвалась. 12 взрывателей не сработали. Искали смертников, чтобы перезарядить устройство. Нашлись четверо…
«Наш корабль занял своё место на рейде, – приводит воспоминание Ордина газета «Двинская правда» за 2004 год. – «Желающие посмотреть на взрыв, выходите на верхнюю палубу», – объявил командир. Мы высыпали наверх из кубрика и 20 минут смотрели на это зрелище. Все кричали: «Ура! Как здорово!» А на нас никаких средств защиты, только форма. Огненное облако высотой до шести километров напоминало ёлку, потому что из одной волны выбрасывалась другая и так далее...».
«В этом же году, – продолжает Ордин, – на Новой Земле, а вернее в губе Митюшихе, взрывали водородную бомбу... Хорошо помню, как лётчика заставляли пролететь через ядерное облако. Он делал несколько заходов, но всё отклонялся в сторону, а со штабного корабля упорно следовала одна и та же команда. И он решился... Его последние слова были: «Я ничего не вижу...», и самолёт рухнул в Карское море...»
Нет героев в нашем Отечестве?
«Мы служили на этих полигонах за трояк и баланду по два-три года, а взамен получили 40 лет ожидания», – с упрёком говорит сегодня Евгений Иванович. Вместо почестей родная страна сначала взяла со всех участников тех событий подписку о неразглашении сроком на 25 лет, а затем и вовсе забыла о них. Забвение длилось до тех пор, пока не грянул Чернобыль. Лишь в 1991 году под давлением общественности был принят Федеральный закон №1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации». Закон писался специально для чернобыльцев. О других бойцах особого риска вспомнили лишь через семь месяцев. По нескольким пунктам их приравняли к ликвидаторам аварии на ЧАЭС и добавили к пенсии 200-300 рублей в зависимости от группы инвалидности. Чтобы получить полный объём льгот (в денежном выражении это на сегодня составляет дополнительно 2 500 рублей ежемесячно), каждый «боец» должен был доказать местным медицинским комиссиям, что его заболевания связаны с облучением во время службы. Увы, для большинства из них доказать это очень непросто. Чтобы установить причинно-следственную связь, эксперты рассматривают промежуток времени от возникновения заболевания до нынешнего состояния пациента, а у Евгения Ивановича, к примеру, так же как и у Николая Ордина и многих других солдат и матросов, проходивших срочную на Новой Земле или в Семипалатинске, необходимые документы утрачены. Кто же в 20-25 лет, в буквальном смысле вырвавшись из ада, думает о своих медицинских картах?
Сегодня Евгению Плеханову 75 лет. Несмотря на возраст и целый букет заболеваний, он полон решимости отстоять своё право на повышенную пенсию. Все последние десять лет он судится, чтобы доказать: его заболевания идентичны заболеваниям, которые получили ликвидаторы чернобыльской трагедии. В 2005 году добился даже определения Конституционного суда, где чётко сказано, что заболевания «новоземельцев» и «чернобыльцев» имеют одну родовую группу для получения льгот. Тем не менее на практике выходит, что Конституционный суд разным ведомствам не указ. У них свои инструкции и положения. Десять судов, два инсульта на нервной почве, переписка с федеральными и региональными министрами, депутатами и сенаторами... Всё безуспешно. Ходят его письма-запросы по кругу. Другой бы, может, плюнул давно на это дело, но только не Евгений Иванович. «Я ведь не только о себе переживаю, – говорит он. – За мной мои коллеги из Брянска, Кемерова, Йошкар-Олы. Но не признаёт официальная медицина связи между ядерными испытаниями на Новой Земле и моим нездоровьем. Ждут, наверное, когда мы все сами вымрем. Нас по всей стране-то меньше тысячи человек осталось...»
Наша газета тоже хотела помочь Евгению Плеханову. Мы договаривались с коллегами о сюжетах на федеральных каналах, посылали свои публикации главному федеральному инспектору в Республике Коми и члену Общественной палаты РФ Игорю Шпектору. Увы, толку – чуть. Олег Алтухов вежливо послал нас, сообщив, что это «не ваше дело». Шпектор, естественно, переслал наше обращение в Минздравсоцразвития РФ, откуда ему и, стало быть, нам пришла очередная отписка. «Минздравсоцразвития РФ не вправе осуществлять контроль за решениями, принимаемыми учреждениями медико-социальной экспертизы, а также изменять или отменять их решения», – написала директор департамента М. Шевырева.
Всё тайное становится явным
Меня лично всегда удивляло, как много тайн в нашем государстве. То, что Советский Союз помогал Испании, – это был секрет, Вьетнаму и Кубе – тоже. На разговоры о том, что Брежнев послал нашу армию в Афганистан – табу. Даже когда в страну полетели «чёрные тюльпаны» с грузом «200» – мы все делали вид, что ничего не знаем...
Но сегодня – другое время! Америка воспитывает патриотизм своих граждан на фильмах «Спасти рядового Райана». Каждый гражданин США знает: случись что, страна не оставит его один на один с бедой. И граждане отвечают своей стране уважением.
Если бы наше государство так же заботилось о своих гражданах! Хотя бы отслеживало судьбы людей (военных, учёных, спортсменов), которые не жалели и не жалеют порой жизни, идя на риск ради престижа страны! Но такая уж, видно, национальная черта у нас в России: конкретный человек мало кого заботит, будь он хоть трижды заслуженный...
Евгений Плеханов – живая история страны, свидетель становления её военной мощи и неистребимой бюрократической чёрствости. К слову, последнюю отписку он получил 21 марта 2012 года из Департамента по обеспечению деятельности приёмной Президента РФ по приёму граждан. Некий консультант В. Кузнецов сообщил, что обращение направленно на рассмотрение в Минобороны РФ. «А ведь оно там уже было...», – вздыхает Плеханов. Значит, опять всё по кругу.
Кстати
На территории республики в советское время было произведено четыре ядерных взрыва. Их «заказчиком» было Министерство геологии СССР, желающее знать, сколько и где находится полезных ископаемых. Первый ядерный заряд был взорван 2 июля 1971 года близ станции Хановей (Воркутинский район) на глубине 541 м. Его мощность была 5,2 килотонны. 10 июля взрыв прозвучал в 30 км от от станции Лемью. На этот раз можность была 17 килотонн, а глубина поменьше - 465 м. Третий взрыв - 29 августа 1974 года возле станции Сейда на глубине 533 м. Мощность заряда - 10 килотонн. Последний ядерный взрыв бабахнул 11 августа 1984 года в ста км западнее города Печора. Глубина взрыва 760 м, мощность 3,4 килотонны. Все взрывы были настолько «слабыми», что их даже не не зарегистрировали сейсмические станции. Сейчас поблизости от мест ядерных взрывов люди не живут.
Вопрос о радиации, полученной вследствии испытаний на Новой Земле, до сих пор не изучен. Так, во всяком случае считал Анатолий Таскаев, директор Института биологииКНЦ УрО РАН, сам бывший «чернобылец». Во время испытаний облучались взрослые, а это не могло не оказать воздействия на их детей. Кроме того, местное население, как известно, питается олениной, а олени - ягелем, а он имеет свойство накапливать радионуклиды. И мы ещё удивляемся, почему финны и скандинавы отказываются брать нашу оленину...
Немає коментарів:
Дописати коментар